Общество > Персоналии

3232

Труженики земли Речицкой. Пётр Жеглов. …И непревзойденная интуиция

 +

Пётр Иванович Жеглов приехал в Речицу, как только здесь началась разработка первых месторождений нефти. Приехал из Оренбуржья, где на газовых промыслах приобрел первый, но уже изрядный опыт работы в должности мастера по сложным работам. В «Белоруснефти» же в 1971 году стал первым и единственным Героем Социалистического Труда СССР!

«Мастер по сложным работам» – так эта должность называется «в миру». Буровики называют ее представителей «ловильщиками». В русском языке слово «ловец» имеет много значений. Ловец рыбы, ловец зверей. Есть «ловчий» – старший в русской национальной охоте. Наконец, есть библейские «ловцы человеков», коими Господь называл своих Апостолов, призывая их улавливать людей в сети Евангельские. А вот «ловильный инструмент», «ловильщик» есть только в лексиконе буровиков.

Более сорока лет Пётр Жеглов посвятил этой специальности и стал в ней непререкаемым авторитетом. А в Беларуси все начиналось совсем непросто. На старейших, хорошо изученных месторождениях Оренбуржья производственная жизнь была уже отлажена. На полесские же недра высокие чиновники смотрели, как на манну небесную, свалившуюся на стагназирующую социалистическую экономику не где-то в сибирских болотах, а в центре Европы, а потому требующую на разработку меньших затрат.

 

Погоня за метрами проходки недр стала не просто целью – наваждением, религией. Но, как часто бывает с неподготовленной атакой, обоз не поспевает. Так было в то время и в «Белоруснефти». Некачественные трубы и долота, неотлаженная технология приготовления буровых растворов, «необстрелянные» кадры буровиков. Все это стало предпосылками для многочисленных аварий при бурении скважин. Прихват инструмента, обрыв колонны. Работы аварийщикам хватало.

Ходили предания, как на очередной вызов где-нибудь в окрестностях Речицы Пётр Жеглов мог приехать на велосипеде. После оценки обстановки выгонял всех с мостков и сам становился к лебедке. Тогда он полностью сливался со станком: жилы человека срастались со сталью тросов, сила рук множилась мощью дизелей. Ревели моторы, звенели от напряжения тросы, дрожала от напряжения вышка. И стихия где-то там, в огромной глубине, расслабляла свои мощные тиски, и прихваченные породой трубы с натугой поднимались вверх.

Однажды мне тоже посчастливилось видеть, как работает Жеглов. Тогда я трудился в Тампонажном управлении и дежурил на буровой во время обрыва колонны. Когда ни мастер, ни технологи не смогли найти выход из аварии, вызвали Петра Ивановича. Прямо в курилке он о чем-то беседовал со всей этой командой, рассматривал какие-то схемы, оттиск свинцовой печати, поднятой с глубины с места аварии, а затем один пошел на буровую. Он всматривался, вслушивался, будто хотел услышать от кого-то совет. Потом вышел на обваловку и начал медленно нарезать круги вокруг буровой, словно соблюдая какой-то только ему известный магический ритуал. После этого, не говоря никому ни слова, сел в машину и уехал. Те, кто хорошо знал привычки мастера, с облегчением вздохнули:

– Поехал на базу. Вернется с ловильным инструментом. Каждый раз делает новый, годный только для этой скважины.

Еще в далеком 1978 году Пётр Жеглов стал инициатором забурки второго ствола на скважине, которая подлежала ликвидации после заклинивания инструмента. Он сделал самодельный клин, изготовил свои фрезы, вырезал в колонне выше аварийного участка «окно», через которое и был пробурен новый ствол. Сегодня подобная технология отработана, и белорусские нефтяники бурят сразу по два-три ответвления от основного ствола, а в то время о подобной операции никто и понятия не имел.

Я хорошо знал Петра Ивановича. С ним дружил мой отец. Для меня он стал воплощением особой касты в буровом деле – касты аварийных мастеров, ловильщиков. Он был одновременно приветлив и немногословен, открыт и доступен, но в сложных ситуациях всегда строг, а порой и суров. Он не любил шумихи вокруг своего звания, не переносил, когда его приглашали на различные мероприятия и торжества в качестве «свадебного генерала». Звезду Героя на лацкан своего пиджака пристегивал только в исключительных случаях, а фотографироваться не любил вовсе.

Пётр Жеглов не очень воспринимал, когда его талант сравнивался с даром кардиохирурга, способного с точностью доставить микроинструмент по тончайшим сосудам в необходимое место. Если сравнивать работу хирурга и мастера по сложным работам, то хирург, когда к нему попадает пациент в тяжелом положении и нельзя быстро установить диагноз, его вскрывает. Когда «ловильщика» вызывают на аварийную скважину, он не может у нее ни спросить, что болит, ни вскрыть.

Наверное, у него были способности хирурга, но были еще и дарование инженера, знания геолога и непревзойденная интуиция, без которой бессилен любой талант. За годы работы в объединении «Белоруснефть» Пётр Иванович виртуозно справился с так называемыми неликвидируемыми авариями, тем самым воскресив сотни обреченных на бездействие скважин. А это миллионы и миллионы сэкономленных рублей!

Сколько их было, срочных вызовов, ночных, в дождь и стужу! Уже по дороге на буровую Пётр Иванович строил план работы по ликвидации аварии, представлял, каким инструментом, приспособлениями придется пользоваться. При встрече с бурильщиком, мастером, допустившими просчет, требовал только одного: не врать. Когда ясна картина аварии, проще рассчитывать шаги по ее ликвидации. Какие работы проводились на скважине, какой посторонний предмет мог попасть туда? При планировании ликвидационных работ учитываются еще многие и многие факторы, требующие от мастера по сложным работам и знаний, и опыта, точного расчета, личного мастерства.

 

Понятие «ловильщик» уходит из обихода буровиков, как из лексикона речников ушло понятие «бакенщик». Дань времени. Сегодня ситуация, когда в результате аварии приходится ловить инструмент в скважине, редчайший случай. Буровые бригады оснащены самым современным оборудованием, отлаженной технологией. Несопоставимо вырос и профессиональный уровень буровиков.

При встречах с молодыми коллегами Пётр Иванович любил повторять, что бурим мы не дырку в земле, а строим сложное инженерное сооружение. Это что-то вроде небоскреба, только обращенного внутрь и, конечно, неизмеримо более протяженного. Для Жеглова скважина всегда была живым организмом с его индивидуальностями, характером и склонностями к «болезням». Ствол скважины – ее скелет, раствор – кровь. Он учил молодых мастеров еще до «рождения» изучать геологические структуры будущих скважин, особенности их проектов, прогнозировать возможные осложнения при строительстве.

И здесь, по-прежнему, нужны и знания, и опыт, и интуиция.

 

 

Он не любил шумихи вокруг своего звания, не переносил, когда его приглашали на различные мероприятия и торжества в качестве «свадебного генерала». Звезду Героя на лацкан своего пиджака пристегивал только в исключительных случаях.

 

Пётр Иванович виртуозно справился с так называемыми неликвидируемыми авариями, тем самым воскресив сотни обреченных на бездействие скважин. А это миллионы и миллионы сэкономленных рублей!

 

Читайте dneprovec.by «Вконтакте» → vk.com/rnewscity Читайте dneprovec.by в «Одноклассниках» → ok.ru/rcity