10 вопросов собеседнику. Начальник Речицкой станции ОСВОД Олег Мадрахимов о работе на глубине, внутреннем стержне и синдроме спасателя

Вы когда-нибудь задумывались, как работают водолазы? Что они испытывают, находясь на глубине да ещё в полной темноте? Сколько весит их снаряжение и как они справляются с чрезвычайными ситуациями? Сегодня об этом рассказывает человек, обладающий необыкновенной, мужественной профессией. У нас в гостях водолаз 1-го класса, начальник Речицкой спасательной станции РГОО ОСВОД Олег Мадрахимов.

1. Олег Абдулажонович, как Вы стали водолазом?

– Я окончил школу в 90-е годы, и наступил момент идти в армию. Конечно, хотелось в ВДВ, в спецназ, но мне предложили выучиться на водолаза. Моё детство прошло за просмотром сериала Жака Ива Кусто, и, что на водолаза учат в Беларуси, было для меня удивительно. Решил попробовать. По здоровью из 1460 человек отобрали всего лишь 26. Стандарт роста – 1 метр 70 см. И, чтобы попасть в эту группу, мне с моим небольшим ростом пришлось научиться становиться на носочки и дотягивать до 1 метра 69 см. Потом лор-врач сказал, что есть перелом носа, и поэтому в водолазы не гожусь. Я ведь всю свою юность занимался боксом, кикбоксингом, муай-тай. Но в итоге комиссия приняла положительное решение.

Водолазная школа находилась на базе части 1235 Пинского погранотряда. Первое ознакомительное построение было в тренировочном бассейне глубиной 5 метров. И тут выяснилось, что из 26 человек плавать умели 4 или 6. На что командир сказал: «А вы и не должны уметь плавать, вам придётся ползать».

Мы отучились с июля до декабря, к слову, курс обучения прошли все. Потом я был направлен в Гродненский 11-й понтонно-мостовой полк. Там в течение года службы мы с напарником вдвоём сделали 450 часов практических спусков. Это очень много, и к окончанию срока службы мы уже были водолазами 2-го класса. Для сравнения, чтобы в ОСВОДе получить 2-й класс, нужно отработать не менее 5 лет.

2. Что из себя представляет водолазное снаряжение и как проходит процесс работы?

– Костюмы разные для лета и зимы. Легководолазное снаряжение весит порядка 57 кг, в тяжёлом снаряжении мы не работали, но я учился в нём, оно весит 87 кг. Представьте, средний вес ученика 60–64 кг, а снаряжение – 87 кг. Сложновато было. К концу службы мы преподавали водолазное дело воспитанникам военной академии. Ребята спортивные, подтягивались по 25–30 раз. Но в этом снаряжении не могли сделать и 10 шагов. А мы в нём под водой танцевали рок-н-ролл и делали сальто (улыбается).

Сейчас такая амуниция для водолазов, что ты можешь иметь разную плавучесть, которая регулируется при помощи жилетов-компенсаторов. Положительная – находишься наверху, с ней под воду не уйдёшь. Нейтральная – когда уходишь под воду. Нулевая – можешь быть на любом уровне.

Для проведения тех или иных работ нужно три водолаза: работающий – это тот, кто спускается под воду, а также обеспечивающий и страхующий. Страхующий пойдет в случае тревоги за работающим, а обеспечивающий переговаривается с находящимся под водой через определённые сигналы веревки. И здесь важна слаженная работа, никто не должен паниковать в экстренной ситуации.

Когда обеспечивающий получает сигнал SOS, ему нельзя сразу изо всех сил тянуть верёвку, потому что под водой могут быть разные препятствия. Так однажды в Минске меня доставали из-подо льда. У меня замёрз аппарат, они вдвоём взялись за верёвку и побежали. Я несся на большой скорости, а там майна 1,5 на 1,5 метра, лёд замерз до 30 см. И надо было так славировать, чтобы не удариться, а выскочить. Так бывает, когда у обеспечивающего водолаза недостаточно опыта.

У нас на спасательной станции на сегодня штат 6 водолазов, и мы ежедневно проводим тренировочные спуски.

3. Какие данные нужны, чтобы стать водолазом?

– Наверное, стержень внутренний, склад ума, потому что инициатива под водой наказуема. Ты доверяешь тем, с кем работаешь, потому что всеми твоими действиями руководят сверху, шаг влево, шаг вправо не приветствуются. Под водой нельзя напрасно геройствовать. Надо делать всё по возможности и, главное, не сбить дыхание, потому что второго шанса может и не быть. Водолазу не обязательно быть спортсменом. Самое важное под водой – дыхание и твоё внутреннее спокойствие.

А ещё очень важно здоровье и чтобы не было клаустрофобии, потому что в Беларуси видимость под водой сводится к нулю. Твои глаза – это руки и ноги, всё делается наощупь. Ты просто не знаешь, что тебя ждёт за поворотом. И когда ты в глубине пытаешься всмотреться во что-то, вода давит на глаза, на голову. Я обычно на больших глубинах закрывал глаза и работал наощупь. Максимальная глубина, на которую опускался в реках, – 12 метров.

С 2006-го по 2019 год я работал промышленным водолазом. В эту сферу попал благодаря моему коллеге и наставнику, старшему водолазу Николаю Гераськину, с которым мы потом долго работали в паре. Доводилось по разным городам страны заниматься реставрацией автомобильных и железнодорожных мостов, ремонтом нефте- и газопроводов. И всё это в условиях нулевой видимости.

4. Как попали в ОСВОД?

– В 2019 году я решил закончить заниматься водолазной деятельностью. Устроился водителем погрузчика на завод МДФ в Речице. А через 7 месяцев позвонил мой командир из боевой части. Сказал, что ему нужны два водолаза 2-го класса. Спросил, где я работаю, и сказал: «Иди и увольняйся. Я тебе нечасто звоню и нечасто о чем-то прошу».

Так в 2020 году я попал в ОСВОД. Водолазов 2-го класса очень мало, и если есть, то без богатого опыта. Ведь промышленные водолазы работают на гидротехнических сооружениях, а это разные глубины, условия погружения в любую пору года, это работа подо льдом, в тоннелях. Колоссальный опыт.

5. Как водолазы-спасатели настраиваются на проведение поисково-спасательных работ? Ведь это очень тяжело психологически.

– Постепенно привыкаешь. Но тяжелее всего поиск детей. Некоторые водолазы порой отказываются от спусков. Согласно Единым правилам, если водолаз отказывается погружаться по какой-либо причине, даже из-за плохого предчувствия, то его никто не заставит. Тяжело найти человека, который будет работать в любых условиях. Молодых водолазов не рискую брать на сложные выезды и погружения. Бывает, после таких поисково-спасательных работ кто-то может и уволиться.

Тяжело и спасать людей. Хотя у нас есть инструкции по спасению, но там не описываются все моменты, которые могут произойти.

Тут очень важен психологический стержень, как ты к этому всему относишься.

6. Есть разница между погружением в море и в реке?

– Это совершенно разные вещи. В море ты видишь, что тебя окружает, метров на 15, там даже вода немного другая. На море для меня погрузиться на 24 метра гораздо легче, чем у нас на 12. Там нет такого течения. Но есть тягуны, которые утаскивают купающихся в открытое море. Если попадаешь в такой, нужно стараться плыть вдоль берега, и постепенно к нему прибьёт волнами.

У каждой реки своя специфика, реки очень отличаются. Глубже всего погружался
на Западной Двине, там видимость нулевая. Мы работали на опоре моста, который строили в Верхнедвинске, течение было почти 2 метра в секунду. Ты погружаешься под воду, и прямо звенит в ушах. И ты не видишь, что где-то сетка или торчит что-то железное и острое. Тебе всё надо прощупать.

На Днепре небольшая видимость появляется в ноябре, на течении достигает трёх метров. Лучше всего, чтобы начал формироваться лёд. Я люблю погружаться под лёд. Кажется, что холодно, а в снаряжении нормально. Это лучше, чем когда жарко.

Когда поднимаешься к самому льду, очень красиво. Но на дне вода около +3 градусов, а рядом со льдом примерно +1–0. И бывает, что замерзают первая или вторая ступени регулятора.

В современном снаряжении всё просто: она замерзает, и тебе постоянно подаётся воздух. Есть возможность выйти и согреть снаряжение, отлить кипятком. А в советском снаряжении, если оно замерзало на вдохе, тебе постоянно шёл воздух, а если на выдохе, то вдохнуть было неоткуда. Но даже сейчас молодой водолаз может испугаться. А самое главное – не поддаваться панике и не сбить дыхание. Человек, который себя контролирует, может находиться в сознании и что-то предпринимать до 4 минут. Это практика. Никогда не выдыхать воздух до конца, чтобы рефлекторно полвдоха у тебя оставалось в лёгких.

7. Дайвингом не пробовали заниматься?

– Мне это не интересно. Меня уговаривали на дайвинг, на подводную охоту. Когда мы отдыхали на море, всё моё снаряжение – трубка с маской и ласты. Понаблюдать интересно, но я не могу погружаться без цели. Если ты идёшь под воду, значит, надо что-то делать. Просто так плавать и смотреть на рыбок, на водоросли мне скучно. Один раз сходить можно, второй в другом месте тоже. Но на постоянной основе просто погружаться – цели нет.

Даже тренировочные спуски, чтобы были интересные, нужно ставить задачу. У нас на спасательной станции есть фланец, в нём шесть болтов, прокладка и два куска трубы. И чтобы воспитать выдержку водолазов, мы бросаем этот фланец на дно. Их цель – разобрать его, сложить в мешок, подать наверх и потом снова собрать под водой. Водолазы работают в перчатках толщиной 5 мм. При нулевой видимости и трудности что-то почувствовать тактильно на то, чтобы разобрать и собрать аппарат, уходит примерно 1,5 часа.

А дайверы – любители. Мой хороший друг говорит так: «Настоящего дайвера может спасти только настоящий водолаз».

8. Доводилось самостоятельно спасать тонущих людей?

– Я сам тонул 4 раза. Один раз в 14 лет, тогда меня спасла немецкая овчарка. Я взял её за ошейник, так и добрался до берега. Остальные 3 раза тонул ввиду специфики моей работы в снаряжении. Было так, что воздух отказал и я застрял на 12-метровой глубине. Скажу так, страх всегда должен быть, даже когда идёшь купаться. Страх – это наш инстинкт выживания. Потому я хорошо понимаю тонущих людей.

До ОСВОДа у меня произошли три случая спасения. Первый – на озере Получанка, когда мне было лет 15-16. Мы с друзьями зимой в мороз хотели пожарить сосиски, сало на костре. И один из ребят пошёл по льду озера, лёд захрустел, парень испугался, побежал и провалился. Нас было трое, мы стали в цепочку и взялись за руки. Я был ближе всех к нему, стал ломать ногами лёд, в воде оказался по грудь и схватил друга за руку. Так мы выбрались.

Второй раз случился в нулевые годы. Мы поехали на Ведрич искупаться. Я ходил у воды и разговаривал по телефону. Рядом была компания, и маленькая девочка 3,5 лет бегала по кромке воды. В какой-то момент мать потеряла её из виду, стала искать. И тут течением девочку вынесло почти к моим ногам. Я до сих пор помню мудрые и глубокие глаза этого ребёнка.

В третий раз довелось спасать мужчину в Турции. В 2018 году мы отдыхали в Алании. Большинство отдыхающих шли не на пляж отеля, а на городской. Он был забит полностью. В какой-то момент женщина там стала просить о помощи и показывать в море. Я оказался в 6-метровых волнах и греб туда, куда она показывала. На помощь бросился ещё один парень из России. Тонул мужчина, рядом был его сын, лет 20. Мы подхватили их обоих и держали на воде, пока не прибыли спасатели.

В ОСВОДе был ещё один спасённый, который провалился под лёд. Спасали его группой. И тут я снова оказался в воде. Потом бегом тащили мужчину по сугробам к скорой.

Так что теперь отдыхать около воды я не могу совсем.

9. У Вас бывает свободное время? Чем его заполняете?

– Если выпадает свободное время, провожу его на кухне. Я очень люблю готовить различные блюда. Мой кум любит плов, друзья – шашлык, сыновья Богдан и Роман отдают предпочтение лагману. Когда-то в Крыму в кафе я позаимствовал рецепт супа манпар. Это почти то же самое, что лагман, только с клёцками. Один раз его попробовал, вернулся в Речицу и приготовил.

Вначале готовится зирвак, как на плов, – это такая заготовка из мяса и овощей. К ней добавляем пару картофелин, нарезанных кубиками. Наливаем воду для бульона и ставим на огонь. Всё потихоньку кипит. Потом готовим обычное пресное тесто (вода, мука, соль), произвольно рвём его на куски и бросаем в суп. Когда клёцки всплывают, всё готово. Это очень сытный суп, я бы не сказал, что после него надо ещё что-то есть. Готовим его с друзьями и на костре, а ещё, конечно, уху. Бывало, у меня её съедали по 12 литров на 6 человек.

10. Что хотели бы добавить от себя в заключение беседы?

– Я патриот нашего города, и, посещая водоёмы, часто вижу, что люди оставляют после себя. Где-то года три назад мы с компанией поехали на рыбалку, и прежде, чем расположились там, собрали три 50-литровых мешка мусора на участке примерно 10х10 метров. Очень беспокоит, что отдыхающие и рыбаки оставляют после себя мусор, снасти, лески, крючки, воблеры. А ведь кто-то может зацепиться потом за этот крючок и пораниться.

Нужно всегда быть ответственным за свои поступки и поведение.