06/11/2018

Деревни Речицкого района. Строка о Будке-Шибенке

Всякий раз, проезжая вблизи горпоселка Заречье, доводилось оглядываться на указатель: рядом, в глубине леса, находится и деревня Будка-Шибенка. Хотелось, свернув, заглянуть в населенный пункт.

Всякий раз, проезжая вблизи горпоселка Заречье, доводилось оглядываться на указатель: рядом, в глубине леса, находится и деревня Будка-Шибенка. Хотелось, свернув, заглянуть в населенный пункт. И даже пройтись по его погосту, на котором покоятся мои земляки (родную Борщевку оставили во второй половине 1950-х). Глава семейства – Иван Семенович Ларьков. Личность, достойная пера не горше Василя Быкова. Ибо в человеческой судьбе – … «измена Родине» и огромный воинский героизм, отмеченный несколькими боевыми орденами.

Петух да собака Найда – основное богатство подворья В. М. Филея
Петух да собака Найда – основное богатство подворья В. М. Филея

Павел, один из сыновей Ивана Семеновича, – мой друг детства. Но так случилось, что наши житейские дороги разошлись тогда же, в 1950-х…

А месяц-полтора тому в редакцию «Дняпроўца» заглянул Виктор Михайлович Филей, один из нынешних жителей Будки-Шибенки. Поведал: в моем материале о немецко-карательной операции 1943 года вкралась недоговоренность, связанная обстоятельствами партизанского боя с эсэсовцами, намеревавшимися ликвидировать соединения народных мстителей, базировавшихся на территории Речицкого района.

В «поисках истины» направляемся в Будку-Шибенку. В журналистском блокноте исторические сведения. Населенный пункт известен со второй половины ХIХ в. Входил в Горвальскую волость Речицкого уезда Минской губернии, являясь частью имения генерал-майора Г. С. Менгдена.

Согласно первой Всероссийской переписи 1897 года, в селении 17 дворов и 92 жителя. Деревня заметно росла и уже в 1908 году имела 25 дворов при 141 жителе.

К началу 1930-х, когда приспел час коллективизации, в населенном пункте 40 дворов, а количество жителей – 220. Следовательно, в каждом доме, если в среднем, 5,5 жителя: что ни изба, то многодетная.

Сложно утверждать с полной на то достоверностью о житии в местно-колхозной «коммуналке», которая активно пополнялась сселением окрестных хуторов. Хуторяне, конечно же, особой охоты на приобщение к колхозному не проявляли. Однако здесь уж «помогали» карательные органы. Стращали обвинениями в «антисоветской деятельности» и даже участием в «контрреволюционной организации». Для ТОГО достаточными были лишь два-три слова в смысле «на своем лучше, нежели на коллективном». А «свое», будь оно весомее одной коровы,– угроза раскулачивания при непомерном налоге и даже ссылка в суровые края российского Севера.

Наибольшую стойкость показал Павел Близнец. На Маньковом Хуторе (до Будки-Шибенки – километра полтора), являясь «одноособником», имел семью в шесть человек (сам, жена, сестра, сыновья Леонид и Виктор (получив высшее образование, работали директорами школ), дочь Зина). Не поддался никаким угрозам-запугиваниям. Сельсоветчиков, что приезжали с колхозниками, дабы снять крышу, встречал с топором в руках. Во время Великой Отечественной – подрывник партизанского отряда. Вот только кличка, даже послевоенная, – «бандеровец». Что до хутора, то он «умер» сам-собою к началу 1980-х.

Адаму Антоновичу Щепанскому (родился в 1892 г. в Варшаве) не помогло и то, что, проживая в Будке-Шибенке, заведовал складом местного колхоза. Был арестован 6 декабря 1937 года. Постановлением Комиссии НКВД СССР и Прокурора СССР от 5 января 1938 г. приговорен к высшей мере наказания (ВМН). Расстрелян 14 марта 1938 г. в Гомеле. Реабилитирован 21 марта 1962 г.

Данный монумент свидетельствует о том, что в Будке-Шибенке во время Великой Отечественной войны нередко дислоцировались партизаны Речицкой бригады им. К. Е. Ворошилова
Данный монумент свидетельствует о том, что в Будке-Шибенке во время Великой Отечественной войны нередко дислоцировались партизаны Речицкой бригады им. К. Е. Ворошилова

В 1940 году Будка-Шибенка «раскинулась» на 71 двор, а число жителей достигло 350. Возможно, что к деревне примыкало несколько строений, еще не получивших статус дворов. Ведь в акте по выявлению и расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков, совершенных против мирного населения в июне 1943 года, утверждается: в Будке-Шибенке каратели сожгли «82 двора со всей надворной постройкой, инвентарем и домашней утварью, а также школу и все колхозные постройки с колхозным инвентарем».

…Без труда нахожу неказистый домик Виктора Филея. Его «анфас» украшен предметами этнографии. Вверху, ближе к фронтону, – воинско-советская каска периода Великой Отечественной войны. На обратной стороне – чучело некоего мелкого хищника.

Еще больше удивляюсь, зайдя в избу. С порога глаз схватывает огромную икону, находящуюся во второй половине дома. Как оказалось, это Великомученица Варвара. Подойдя вплотную, мысленно отмечаю высокое мастерство художественной кисти речичанина Андрея Боблы. Полотно же в доме появилось неслучайно.

 – Великомученица Варвара покровительствовала древним шахтерам, – отмечает Виктор Михайлович. – А я служил на флоте. Так что «родство» имеется…

А вот и икона в нашем обычном понимании. Размером невелика, однако лики святых, что изображены, требуют пояснения. Они у Виктора Михайловича таковы: икона – семейная реликвия, относится к ХVIII веку. Ее некогда принес из Киева прапрапрадед, отслуживший рекрутом и получивший положенную государево-казенную помощь.

Постепенно нить разговора клонится к утру 12 июня 1943-го, когда в Будку-Шибенку, где базировались партизаны, начали втягиваться немецкие мотоциклисты. Непрошеные «гости» были встречены молодым партизаном Анатолием Сиводедовым, в деревне известном всем и каждому: чуть ли не ежедневно горцевал, показывая лихость, на лошади. Имея всего-то 18 лет (родился в 1925 г.).

И вот теперь встреча с карателями. Держа в руках пулемет Дегтярева, Толя позволил врагу, минуя изгиб, втянуться в узкую улицу. И, когда заговорил его «дегтяр», немцам не оставалось иного, как высыпать из мотоциклов, потеряв до десятка своих вояк.

Постепенно кольцо окружения стало сжиматься. Парню, будь поопытнее, надо бы подумать об отходе, как это сделали «боевые товарищи».

И, только получив ранение, Анатолий наконец-то попытался завернуть за сарай. А там уже один из эсэсовцев…

Такой скромник камень-памятник (рядом с сельским крестом-оберегом) Анатолию Сиводедову установил Виктор Михайлович Филей
Такой скромник камень-памятник (рядом с сельским крестом-оберегом) Анатолию Сиводедову установил Виктор Михайлович Филей

Герой был похоронен после ухода карателей. Перезахоронение – где-то в 1960-х. Однако Виктор Филей посчитал нужным установить на месте боя камень с плитой, свидетельствующей о мужестве и отваге Анатолия Федоровича Сиводедова.

– Вот отсюда он косил пулеметом, – показал Виктор Михайлович сельский дом, от которого хорошо просматриваются окрестности метров на 150–200.

Вот от этого подворья юный герой-партизан Анатолий Сиводедов поливал карателей «свинцовым огнем»
Вот от этого подворья юный герой-партизан Анатолий Сиводедов поливал карателей «свинцовым огнем»

…К сельскому погосту едем с опаской застрять в песке, представляющем русло былой местной речки Шибенки (приток Днеприка), которая и дала, скорее всего, название деревни.

Погост под сенью огромных деревьев. На крестах и памятниках – фамилии белорусско-русско-польские. Постояли у места захоронения Антонины Федоровны Варсоба (на протяжении десятилетий учила местную ребятню, отправляя ее в пятый класс школы деревни Старо-Красное). В числе ее бывших воспитанников – люди по-настоящему известные.

Антонина Федоровна Варсоба многие десятки лет являлась учительницей местной ребятни
Антонина Федоровна Варсоба многие десятки лет являлась учительницей местной ребятни

– Олег Кветковский – генерал, – с уверенностью отмечает Виктор Филей. Называет и военную академию Санкт-Петербурга, где Олег Семенович, являясь профессором, преподает одну из дисциплин.

Нашли наконец-то обелиск моих земляков. На нем И. С. Ларьков с женой. С портрета смотрит лишь она, Софья Ильинична. Рядом – высокий крест без надписи. Можно предположить: под ним – Фекла Ивановна, мать Ивана Семеновича. Это ее ребятня борщевской улицы Гавриловка (ныне Школьная) в несладкие 1950-е ожидала всякий раз, когда та на несколько дней отправлялась в Гомель или Чернигов. Возвращалась же с гостинцами для всех. Взрослые кликали ее «бабой Свистой», вкладывая в данные слова смысл не совсем благоприятный.

Став взрослым, автор данного материала узнал о непреклонно-удивительном характере Феклы Ивановны. Так, от души веселилась на одной из сельских свадеб. А здесь и «новость»: «НКВД арестовало твоего Ивана». Т. е. сына (второй сын, Тихон, умер где-то в 1938–1939-м, проведя несколько месяцев под арестом, ожидая расстрела; был освобожден, однако пожил после этого совсем недолго).

Иная свадьбу оставила бы тут же. Фекла же Ивановна продолжала «веселиться». И только придя домой, упала на пол, и ее вопль-горе слышали соседи со всех сторон…

...Вернувшись на улицу Будки-Шибенки, заглянули во двор Валентины Семеновны Петрушенко. Она из многочисленной семьи, одного из членов которой должно помнить все старшее поколение бывшего СССР, с интересом и волнением следившее за работой Верховного Совета СССР последнего созыва, когда до развала великой страны оставалось подать рукой. Тогда на трибуну нередко выходил полковник Николай Петрушенко (родной брат Валентины Семеновны), бросал жесткие слова в адрес самого Горбачева, сидящего здесь же, в президиуме высшего законодательного органа страны…

Подворье семьи Петрушенко продолжает жить
Подворье семьи Петрушенко продолжает жить

Подворье ухоженностью не отличается. Оно и понятно: хозяйка прописана в горпоселке Заречье. Однако отцовский дом не оставляет. Бывает в нем почти ежедневно, преодолевая только в одну сторону километра три. Того, что выращено на огороде, хватает с избытком. Хотя сыновья (военные в немалых чинах) советуют матери побольше отдыхать.

Вместе с Валентиной Семеновной направляемся в Заречье. Причина веская: хочется получить, чтобы ознакомиться, сборник стихотворений ее сестры Клавдии. А еще сразу две книги Павла Семеновича Гурченко. Он истинная именитость Будки-Шибенки: изобретатель, профессор, доктор технических наук. А еще одноклассник В. С. Петрушенко и моего друга детства Павла Ларькова.

Павел Семенович Гурченко – настоящая гордость Будки-Шибенки
Павел Семенович Гурченко – настоящая гордость Будки-Шибенки

В Будке-Шибенке подворье по-настоящему показательное у Александра Чернейко (пчеловода). Однако хозяина дома не оказалось, как и его жены. Поэтому делать снимки без их согласия духу не хватило.

Прощаясь с В. М. Филеем, свято хранящим память о погибшем герое А. Ф. Сиводедове и являющимся одним из последних аборигенов Будки-Шибенки, обратили внимание на его хозяйство. Прямо скажем, «богатство» небольшое. Собака Найда миролюбиво махала хвостом у своей будки. Скорее всего, была рада и человеку стороннему. Вблизи Найды деловито расхаживал петух, которому хозяин так и не удосужился дать имя. Петух – вдовец, ибо последняя курица пропала этим летом. Смысл держать петуха, даже без кур, Виктор Михайлович объяснил его помощью при появлении гадюки. Их же, как сказал, за лето на подворье заползает до десятка. Случись такое ранее, куриное «царство» подворья Филей под предводительством вот этого самого петуха сразу же наводило гам, который был слышен и в избе. Теперь же вся надежда, будь змея, на петуха-одиночку. Да еще на Найду.

Считается: в 1959 году население деревни Будки-Шибенки составляло 287 человек. А вот по состоянию на 2004 год – 22 двора и 28 жителей. Это почти то, что и на день сегодняшний, ведь многие дома деревни идут под снос. Тех, кто здесь прописан, лишь 14. Домов же – 44. Дачным считается жилье и Виктора Михайловича Филея, и Валентины Семеновны Петрушенко, ибо у них имеется жилье (с пропиской) в горпоселке Заречье…

Настало время покинуть Будку-Шибенку. Думается, что ненадолго. Ведь о тех, кто здесь некогда жил, воевал и работал, можно рассказывать материалами многими. Они, выходцы из Будки-Шибенки, того достойны. Надеюсь, что и Павел Семенович Гурченко (живет в Минске), когда удастся дозвониться (пока недоступен), с идеей написать отдельно о его семье согласится. Должен согласиться.



--- взято с сайта dneprovec.by ---